>>> Начало игры.

Это было полнейшим нереальным безумием... Тринадцатый с напарницей сидели почти в самом конце хвоста пассажирского авиалайнера. Это были два совершенно обычных гражданских человека, одетых по погоде, разве что с легкими, но широкими куртками на плечах. Лететь предстояло несколько часов - не так уж много, чтобы спать. Разговаривать ни о чем не хотелось, кроме как о задании, которое было благополучно выполнено, но и о нем не поговоришь - военная тайна, которая не была предметом для увлекательного рассказа всем желающим, развесившим уши. И все равно, что их русский язык никто тут не поймет, никто не исключает нахождение в самолете лингвистов. Он, вон, сами знают два языка, помимо родного. Поэтому Алексей просто сидел, опустив сидение и поглядывая то в иллюминатор, то на задремавшую справа от него напарницу. Хорошая девочка, шикарно справилась, далеко пойдет. Только вот бегать очень любила. Как бы ее беготня не сыграла и с ними злую шутку. Что ж... тогда придется пустить ей пулю в лоб. Из "Альфа" нельзя уйти по собственному желанию - только в отставку, на пенсию или вперед ногами.
Самолет хорошенько тряхнуло, отчего в грудине возникло ощущение кратковременного давления. Глаза мужчины забегали по впередисидящим головам - не хватало только паники из-за редкого, но вполне нормального явления, когда самолет попадает в воздушную яму. Рядом шевельнулась напарница.
- Спи, спи. - шепнул майор на русском, - Лететь еще долго.
Он сам был в резерве пилотом, только не пассажирского лайнера, а самолета-истребителя - сидишь один и делаешь что хочешь. Даже штурмовика за твоей спиной нет - никто не отвлекает и уничтожаешь цель по Приказу всеми возможными вариантами, которые обговаривались. И никто не сможет тебя свернуть, кроме другого лихача, который может тебя подстрелить.
Напарница завозилась на кресле, садясь немного на бок и пристраивая голову у него на плече. Что ж, сегодня можно и позволить - "пассажиры" же, а не на задании.
Самолет снова тряхануло, но уже довольно сильно, так что Алекс сам задержал дыхание, напрягшись, чтобы не колбаситься в кресле. Он перевел взгляд на севшую нормально Фейт. Казалось бы, ну два толчка - ям может быть много, а может и одна, но глубокая. Кто-то из пассажиров впереди почувствовал себя нехорошо и подозвал стюардессу.
- Нормально? - коротко, но по делу спросил Алекс Фейт.
Девушка кивнула, но по ее взгляду было видно, что она нервничает, хоть и не напугана.
Не успел Алекс что-либо еще сказать, как самолет сильно затрясло, послышался гул, резко перешедший на высокий свист, отчего уже и сам Тринадцатый вцепился в подлокотники, боковым зрением замечая, как девушка цепляется за спинку переднего сидения. Напряжение нарастало, в груди давило сильнее; в салоне возник сильный ветер, а прямо перед ними начала расползаться по шву обшивка самолета! Тут даже Тринадцатый выпучил глаза, резким движением руки возвращая Фейт на кресло, ибо улетит на хрен и пиши пропало!
Он уже не видел, как самолет окончательно разрывался, а когда открыл глаза, почувствовав колючий от мощности ветер в лицо, видел только голубизну, мелькнувшую зелень и часть самолета, падающую где-то далеко... Снова темнота от закрытых век, и только свист в ушах, давление в грудине, знакомый женский голос, кричавший его имя. Стук, дерганье, давление, казалось, что их трясут.... Темнота и никаких ощущений, мыслей, ничего. Только спокойствие, чернота и тишина...

- Алекс! - он оборачивается, отворачиваясь от разрывающейся противопехотной маленькой мины.
За его спиной уже разрывается целая маленькая, но широкомасштабная вспышка. Земля под ногами дрожит, давление и жар касается спины, а перед ним бежит русская девушка в военной черной полевой форме, с искаженным от ужаса лицом.

Тишина наполняется новыми звуками. Тихий, приятный шорох - это первое, что услышал Тринадцатый, после чего почувствовал сначала приятное дуновение теплого, но свежего воздуха. Первый, осмысленный вдох через нос, после чего последовала адская боль в шее и ребрах. Тринадцатый зажмурился, еще не открыв глаза, открыл рот, но все пересохло, а голос так и не вырвался наружу из связок. К горлу подступил кашель, но и он вызвал только боль в мышцах шеи. Наконец, Тринадцатый открыл глаза.
Зелень... Зрачки с серой радужкой ходили из стороны в сторону, пытаясь различить, что же они видят перед собой. Листья... Мыслей было слишком много.
- Откуда листья? Как листья? Почему? Какого черта? - но боль снова возвращала в реальность.
Мужчина посмотрел вниз, но увидел только деревья и ветки. Это были не те деревья, которые он желал увидеть, это не русский лес, это вообще непонятные растения, которых он и не видел никогда. Мощные, но красивые, хоть и не с такой грубой корой, как русские, совершенно все другое...
Дышать было тяжело, левый бок болел, а на память пришел только крик молодой девушки.
- Фейт... - только голос, имя и образ. Кто она? Откуда? Куда? Где они были, куда направлялись - майор не мог ответить на эти вопросы. Он не помнил...
Руки схватились за ремни и отстегнули их, хоть и с большим трудом. Тяжесть собственного тела удивляла - непривычно было ощущать себя тряпичной куклой. Мужчина выпал из сидения, ударился о толстую широкую ветку, потом о более мелкие, листья, какой-то мусор, который он уже не видел из-за закрытых глаз, пока не ударился уже всем телом о землю. Кстати именно о землю, а не об асфальт!
- Айййй.... - сухо простонал мужчина, кое-как переворачиваясь, ибо боль на мгновение, кажется, даже парализовало его всего. Перевернувшись, мужчина сел на колени и, в конце концов, поднялся. Он осматривал незнакомую, совершенно непривычную для него местность - сплошной тропический лес. До его сознания, наконец, долетели звуки более привычной жизни - крики. В глазах ничего не расплывалось, что уже радовало. Мужчина задрал голову и увидел сидения - видимо, оттуда он и свалился. Во втором сидении никого не было, но был разрезал поперечный ремень безопасности. Оглядевшись и никого не увидев, Тринадцатый каким-то рефлекторным движением прощупал себя по бокам. Нащупал выступы и тут же одернул руки, так как боль накрыла его всего с левой стороны. Уже осознанно, расстегнув тонкую куртку, мужчина оглядел себя: в левом боку торчали маленькие осколки, прямо над кобурой с ТТ. Второй бок был цел, но тоже грелся кобурой со вторым ТТ. Застегнув куртку наполовину, чтобы скрыть оружие и ранение, мужчина, уже не чувствуя, что у него болит и мышца шеи, направился куда-то вперед. Раздвигая ветки, переступая через корни, пройдя мимо ... бамбука, ... мужчина вышел на открытую местность, оказавшуюся пляжем.
Морской воздух ласкал легкие, свежий ветер бодрил, и все было бы шикарно, если бы не боль, не крики боли, не суета, что уже образовалась здесь. Оглядевшись снова, оценив ситуацию уже трезво, мужчина подошел к первому же нуждающемуся в помощи взрослому мужчине, пытавшемуся подняться с песка. Взяв его за протянутую ему руку, Тринадцатый, придерживая мужчину под подмышкой, помог ему подняться, благо заметил, что у того нет видимых ранений. Оставив мужчину, Алексей ушел куда-то вперед, по песку, опускаясь около каждого, кто нуждался в помощи. Кому-то мешали обломки, кому-то повезло больше, и требовалось только подняться. Обломки старательно сдвигались, по возможности с минимальным риском для пострадавших, другим помогали подняться, у кого-то был шок, кто-то не знал, что делать и куда идти. Эта ситуация паники, страха, невозможности контролировать ситуацию ему что-то напоминало. Это было для него привычным... Это не война... Здесь никто не стрелял, это - катастрофа...